Задерживаться на работе, не страдая такой привычкой и не имея особенных оснований это делать - симптом нехороший уже сам по себе.  Таро задумался об этом, когда в папке с поступившими для него бумагами – от бессмысленно эмоциональных писем о помощи до подготовленных юристами договоров, которые осталось только подписать, ничего не осталось.
Можно было с чистой совестью отправляться домой, но в том-то и дело, что не хотелось. Можно было бы написать Юи и договориться о свидании, но и этого теперь не хотелось. Если бы свидание с любовницей ограничилось только ужином и сексом – он бы не раздумывал, но последние их встречи были наполнены не столько радостью взаимной близости без обязательств, сколько беседами, которые Таро расценивал как прелюдию к скорому переходу со стороны Юи к темам серьезности и глубины их отношений. Даже если бы Таро хотел, он не смог бы дать этой женщине того, что ей стало нужно теперь, после полутора лет их отношений. Изящная, но довольно высокая для японки и несомненно красивая в своей чувственной скромности, Китигава Юи была обычной женщиной. Во всех смыслах этого слова. У нее не было ни особенных талантов, ни интересных увлечений, кроме, пожалуй, увлечения обеспеченными мужчинами.  За одним из них она была замужем, с другим – спала.
Таро взял со стола телефон и открыл галерею, чтобы взглянуть на последние фотографии Юи, сделанные на кухне его квартиры, когда она в одной рубашке на голое тело, растрепанная и без макияжа пила чай из прозрачной чашки, обхватив ее ладонями – грела свои вечно зябнущие пальцы. Красивая, как девушка с рекламы обезжиренного йогурта или кофе без кофеина, диетической колы или сахарозаменителя. Вроде все настоящее, но самого главного нет.
Он пролистал список контактов и ткнув в одно имя, нажал иконку вызова.
Когда в динамике раздался женский голос, с теплой улыбкой попросил:
- Давай встретимся.

В баре «Манхэ́ттен», недалеко от ее дома, он был, кажется, третий или четвертый раз. Местечко стоило того, чтобы зависнуть тут на весь вечер с друзьями и послушать ребят, которые, похоже, играли тут каждый вечер, мешая каверы с собственными песнями, но у Таро не было друзей, которые могли бы открыто признать, что им пришелся бы по душе такой бар.
Лицемерие чистой воды.
Она ждала его у барной стойки, как и договорились. И на самом деле можно было бы всё обсудить по телефону, но Таро считал, что подобные разговоры должны быть личными, чтобы можно было, подойдя к девушке, обнять ее, не скрывая радости. Когда-то, когда он еще был ушастым, мог бы назвать ее Тора-чан.  А теперь, хоть и не называл, все равно воспринимал, как раньше, как в те времена, когда они виделись каждый день в «Лунах» и даже каникулы проводили вместе.
- Привет, Тора. Мне нужен твой боец.
Тут бармен обратил на него внимание и поинтересовался, что гость будет пить.
Таро отвлекся, чтобы заказать виски для себя, бокал кальвадоса для девушки и глазированных орешков на закуску, а потом вновь взглянул на кузину.
- Во всем его великолепии. Давно хотел посмотреть, на что он теперь способен. Завтра или послезавтра, как договоримся.
В самой фразе, в веселом, пусть и несколько наигранном тоне Таро звучала легкая, теплая провокация, позволительная между старыми друзьями.
- Агацума, конечно, личность самодостаточная, - добавил Таро, усмехаясь, - и даже достаточно, чтобы справится в одиночку, но я решил избавить его от обсуждения моего предложения с тобой и не стал звонить сразу ему.

В свое время желание кузины остаться и преподавать в «Лунах» очень удивило Таро, хотя он и понимал, что лучшего применения её талантам и знаниям едва ли найдётся.  В семьях с древней историей даже бунтарей приучали к осознанию того, что каждый из отвественных  ВС должен быть полезен их сравнительно небольшому сообществу, а не просто жить, как ему вздумается. Сила – это еще и ответственность. Знания обязывают делиться ими с теми, кому они тоже жизненно необходимы. И образ наставника по-своему притягателен. А в итоге?
«Мы те, кто мы есть, - напомнил Таро себе, с мягкой улыбкой слушая условия Торы, - мне, оказывается, после пары лет в директорском кресле, трудно воспринимать чужие условия, а ей, учителю – не ставить их, ведь её работа основана на требованиях к толпе малолетних балбесов лучше концентрироваться, не пренебрегать медитациями, и делать, делать, делать то что им говорят  так, как им говорят».
Он поднял стакан с виски, жестом обозначив обычное «за тебя», и сделал глоток. Горло приятно обожгло, а все ненужные философствования мгновенно растворились.
- Всё меняется.
У Фудзивары не было намерения расслабляться сегодня с помощью алкоголя. И два шота на разговор он полагал достаточной для себя дозой алкоголя на сегодня.  Поэтому поставил бокал, не выпив и половины.
- А излагать особенно нечего. Мне нужен сильный, безжалостный и честный в бою противник, которому я, тем не менее, могу доверять абсолютно. Поскольку Соби с тобой, он идеален.

Прозвучало не то, что двусмысленно, а многозначно. Но Таро не сомневался, что, случись так, что Тайхон отпустит своего бойца и тот найдет себе другого Агнца, доверие к Соби останется в прошлом. Не потому что как-то особенно изменится этот боец сам по себе, а потому что у него будет другая Жертва, а Соби в Системе честен с собой и своей Жертвой, как это требуется от правильного бойца. И это не было какой-то уникальной особенностью Агацумы, всех, кто учился в Лунах или совершенствовался под наставничеством родных, учили одним основам и правилам.
По всем правилам тактичности и обходительности, стоило бы сделать Торе комплимент, но Таро, почти каждый раз думая об этом, когда они виделись, не мог сказать кузине банального: «ты сегодня прекрасного выглядишь», не вспоминая давней теткиной отповеди, полученной еще в детстве, что они с Торой – брат и сестра ион не должен видеть в сестре красивую девочку, а должен защищать и оберегать. Что подразумевалось под последним словом Таро не понял тогда, не понимал и сейчас. Зато понимал, почему тётя так старалась вбить ему отношение к Торе именно, как к сестре, в первый год, когда все каникулы он проводил в доме семьи Тайхон. Они были как-то особенно близки, проводя все время вместе, он был бойцом, Тора – жертвой, обученными достаточно и спокойно принимающими каждый свою суть, чтобы однажды им обоим или только ей захотелось попробовать установить связь. Хотя бы учебную…  В планы родов Тайхон и Фудзивара и в планы их семей не входил их с Торой брак и их партнерство без воли на то Небес. И дело было не в степени родства. Оно, как раз, само по себе проблемой бы не было.
И тем не менее, при всей дружбе и духовной близости, они с Торой ни разу не составляли
пару даже в школе. А потом у Торы появился Таскэ. Половина возможных проблем отпала сама собой вместе с Ториными ушками, у семьи Тайхон появились другие заботы, связанные с любимой дочерью,  но это была другая история, в которой Таро уже не было…
А комплексы остались до сих пор.
Тому, что Торы заметила изменения в его ауре, он не удивился.
Но вместо ответа, криво усмехнувшись, ослабил галстук, расстегнул верхние пуговицы рубашки и оттянув ткань в сторону, открыл первые буквы доставшегося ему имени, начертанного как раз поверх левой ключицы.
- Небо решило за меня и мою Жертву, - голос прозвучал устало и равнодушно, - меня удивляет только то, что мы ухитрились не встретиться в той же школе, хотя она не настолько критично моложе. Ты точно ее знаешь. Токугава Рин. Совет. Поэтому я хотел бы просить тебя… отпустить Соби одного. Бой должен быть провокацией. Предлагать ей тренировку – ступать на очень долгий путь уговоров. Ты ведь понимаешь. Мы, конечно, природная пара, но какова цена связи, которую никто не хочет? В идеальном случае, если мой Агнец максимально включится в бой, Соби призовет тебя.
Он замолчал, ожидая, что скажет Тора.